Самообман был последней соломинкой, за которую я мог ухватиться
Когда нужно писать ПГ, хочется писать рейтинг, когда надо выдать рейтинг, я снова вдохновлен на ПГ. Когда уже я начну жить по заветам "нормально делай - нормально будет"?
и да. я даже напишу это капсом, ну, мало ли, кто-нибудь проходя мимо решит пройти мимо
ЭТО. ПРЕКРАСНО.
выжимка из "Путешествия в Икстлан", с которой каждой раз до слез- А что было потом, дон Хенаро? – спросил я. - Я продолжил путь, – ответил он. Казалось, рассказ его окончен, и ему нечего добавить. Он не ответил. Я допытывался, нет ли у индейцев-масатеков обычая прятать еду или сильно беспокоиться по этому поводу. Он ответил, что дело не в этом. Тон их голоса, их настойчивость в попытках его заманить и то, как они говорили о еде, выдавало их. Ему помогал союзник, поэтому он смог увидеть, что это – призраки. Он сказал, что самостоятельно никогда не заметил бы этих особенностей. - Призраки были союзниками, дон Хенаро? – спросил я. - Нет, они были людьми. - Людьми? Но ты же сказал, что они были призраками… - Я сказал, что они более не были настоящими. После встречи с союзником не осталось ничего настоящего. Мы долго молчали. - И каким же был конечный результат твоего опыта, дон Хенаро? – спросил я. - Конечный результат? - Я хотел сказать: когда и как ты наконец добрался до Икстлана? Они оба расхохотались. - То есть для тебя это был бы конечный результат… – произнес дон Хуан. – Пусть так. В таком случае путешествие Хенаро не имело конечного результата. И не имеет до сих пор. И не будет иметь никогда. Потому что Хенаро все еще находится на пути в Икстлан… Дон Хенаро пронзительно взглянул на меня, а потом отвернулся и стал смотреть на юг. - Я никогда не дойду до Икстлана, – твердо, но очень-очень тихо, едва слышно проговорил он. – Иногда бывает – я чувствую, что вот-вот, еще немного, еще один шаг – и я дойду. Но этого не будет никогда. На моем пути не попадается даже ни одного знакомого знака или указателя, который был бы мне привычен. Ничто больше не бывает прежним, ничто не остается тем же самым. Дон Хуан и дон Хенаро переглянулись. Глубокая печаль была в их взглядах. - И только призрачные путники встречаются мне по пути в Икстлан, – мягко сказал дон Хенаро. - Все, кого встречает Хенаро по пути в Икстлан – лишь эфемерные существа, – объяснил дон Хуан. – Взять, например, тебя. Ты тоже – лишь призрак. Твои чувства и желания – это преходящие чувства и желания человека. Они эфемерны, и, заставляя тебя суетиться и запутываться во все новых и новых проблемах, исчезают, рассеиваясь как дым. Вот он и говорит, что по пути в Икстлан встречает лишь призрачных путников. Я вдруг понял, что рассказ дона Хенаро о путешествии в Икстлан – сплошная метафора от начала и до конца. - То есть твое путешествие в Икстлан – не настоящее? – спросил я. - Путешествие-то – настоящее! – возразил дон Хенаро. – Путники – не настоящие. . . . На мгновение страдание охватило меня, и на всех нас снизошло чувство невыразимого одиночества. Я смотрел на дона Хенаро и знал, что у него, как у человека страстной натуры, должно было быть так много сердечных связей, привязанностей, так много того, что он оставил позади. Я ясно ощущал, что сила его воспоминаний вот-вот вырвется из-под контроля, и что он с трудом сдерживает рыдания. Я поспешно отвел глаза. Страстность дона Хенаро, абсолютность его одиночества довели меня до слез